Более категоричное опровержение сложно придумать: «Никаких Вооруженных сил, никаких российских инструкторов даже на юго-востоке Украины нет. Не было и нет». Кроме того, раз у США, по их словам, есть доказательства обратного, «то пусть они их предъявят». И даже если Вашингтон действительно их покажет, можно ли им верить? «Мы видели, весь мир видел, как госсекретарь Соединенных Штатов демонстрировал в Совбезе ООН доказательства того, что в Ираке есть оружие массового уничтожения, помахивая пробиркой с каким-то стиральным порошком…»

Владимир Путин был буквально на пике формы в интервью, которое вышло 4 июня в эфире TF1 и Europe 1. По поводу вмешательства России в украинский кризис его слова звучали, как никогда, категорично. Тем не менее, президент России не ответил на часть вопроса: «США и Белый Дом говорят о том, что у них есть доказательства того, что Россия вмешалась в ситуацию на Украине, направляла туда свои вооруженные формирования и поставляла оружие. У них есть доказательства. Вы верите в это?» О поставках оружия он не сказал ничего. А по поводу войск, факты, по всей видимости, подтверждают его правоту: в СМИ так и не появилось ни одного подтверждения присутствия солдат российской армии в зоне конфликта в Донбассе. Тем не менее, многие журналисты рассказывают об увиденном ими российском оружии и бойцах, в том числе и чеченских. В любом случае Владимир Путин твердо придерживается заданного курса: Россия не вмешивается в конфликт, который представляет собой «карательную операцию центральных властей против своего народа». Кроме того, «это заблуждение, что российские войска аннексировали Крым, российские войска ничего не аннексировали». Нет, на самом деле они «помогли жителям Крыма провести референдум о своей независимости и желании присоединиться к Российской Федерации». Важный нюанс.

Мастер слова

Во время Украинского кризиса Кремль пользовался оружием информации и пиара на порядок искуснее Киева, который допустил ряд поистине любительских ошибок. Владимир Путин — настоящий мастер слова. Он изъясняется предельно четко, приводит в подтверждение факты и цифры, вынуждает собеседника доказывать ему, что он ошибается. Внимательный анализ его последних телевизионных выступлений в эфире TF1 и на пресс конференции в Уистреаме 6 мая свидетельствует о том, что в его словах есть и правда, и ложь, и что некоторые моменты попросту опускаются. Наши коллеги из les Décodeurs подробно рассмотрели поднятый им в интервью вопрос американского военного бюджета. Вот несколько примеров:

— «После распада СССР 25 миллионов русских людей неожиданно для себя вдруг оказались за границей». Верно: речь идет о 25 миллионов русских, которые жили в 14 других республиках бывшего Советского Союза. «И вот это настоящая гуманитарная катастрофа». Неверно: не было ни массового исхода людей в Россию, ни крупных потоков беженцев.

— Касательно Украины, «первое, что сделали новые власти, — заявили об отмене прав национальных меньшинств на использование родного языка». Верно, но не до конца. Они попытались лишить эти языки, в том числе — русский, государственного статуса. Тем не менее, закон так и не вступил в силу: исполняющий обязанности президента отказался его подписать.

— «Наши европейские друзья и друзья из Соединенных Штатов поддержали антиконституционный вооруженный захват власти». Неверно. Европейцы вели с президентом Януковичем переговоры о сохранении его власти на фоне масштабного народного движения, но 22 февраля он решил сбежать. Ни о каком государственном перевороте речи не было.

— «Но когда мы говорим об Украине и военных блоках, то, конечно, нас это не может не беспокоить, потому что в этом случае, если, скажем, Украина присоединяется к НАТО, военная инфраструктура вплотную подходит к российским границам, и мы не можем быть к этому безразличны». Не совсем верно. Во-первых, с 2008 года вопрос о вступлении Украины в НАТО уже не стоит. Во-вторых, НАТО уже граничит с Россией в Прибалтике и Польше (Калининградская область).

— «Зверства там творятся со всех сторон. И не в последнюю, а может быть, в первую очередь со стороны экстремистских организаций, которые в большом количестве расплодились в Сирии». Первая часть фразы верна, а подтвердить истинность второй не представляется возможным. Владимир Путин не говорит, что первые зверства — на совести режима президента Асада, который тем самым хотел задушить протестное движение.

— «Есть у нас ограничения [в интернете] или нет? Я считаю, что нет». Неверно. В России существует целое государственно ведомство Роскомнадзор, которому поручено навести порядок в сети. Во время крымского кризиса было заблокировано несколько критически настроенных к властям ресурсов. Оппозиционера Алексея Навального отправили под домашний арест с запретом пользоваться интернетом. А основателя социальной сети «ВКонтакте» Павла Дурова заставили продать свою долю в компании человеку, приближенному к Кремлю.

— «Правый сектор» принимает участие в боевых действиях, это неофициальное вооруженное формирование, выводит своих собственных солдат, официальных военнослужащих украинских вооруженных сил, и расстреливает их без суда и следствия в поле только за то, что они отказались стрелять в народ, или, захватив госпиталь, расстреливает раненых«. Такой слух действительно ходит по интернету в России и на востоке Украины. Тем не менее, Путин не приводит в доказательство даты, цифры или источники. «Мы ждем тщательного расследования всех преступлений, в том числе преступлений в Одессе». Верно: обстоятельства пожара в Доме профсоюзов 2 мая, который унес жизни более 40 человек, до сих пор так и не прояснили.

— Кроме того, Кремль перестал называть «нацистами» и «фашистами» новые киевские власти, которые, в свою очередь, считают «террористами» русскоязычных повстанцев с востока Украины. Западная пресса предпочитает понятие «сепаратисты». Для Путина же они всего лишь — «сторонники федерализации».

— По поводу разногласий с Хиллари Клинтон: «С женщинами лучше не спорить и лучше не вступать с ними в пререкания. Но госпожа Клинтон и раньше не отличалась особым изяществом в выражениях. Ничего, мы с ней встречались после этого и мило беседовали на различных международных мероприятиях. Думаю, что и в этом случае можно было бы найти общий язык. Когда люди переходят определенные границы приличия, это говорит не об их силе, а об их слабости. Но для женщины слабость — это не самое плохое качество». Верно это или нет, пусть рассудит читатель.