В современном обществе, когда человек имеет доступ к информации практически везде и всегда, информационные войны стали мощнейшим оружием для отстаивания интересов на уровне государств.

Украина, к сожалению, чаще проигрывает в этих схватках. Достаточно вспомнить «газовые войны» с Россией. Почему так происходит, как изменить ситуацию, News24UA поинтересовался у экс-министра иностранных дел Украины Владимира Огрызко.

— Владимир Станиславович, почему мы так часто проигрываем информационные войны другим государствам?

— Потому что, во-первых, нет системности в подходе к этой проблеме, а, во вторых, мы отстаем от наших оппонентов в подаче полезной для нашего государства информации. А когда кого-то догоняешь — то объективно проигрываешь.

Необходимо проявлять инициативу, первыми ставить перед мировым сообществом те или иные вопросы, при этом обосновывая свою позицию и шаги заблаговременно. Тогда мы не только будем выигрывать, но и продвигать свои интересы на мировой арене. Могу привести пример, как наше государство работало с темой Голодомора. За полтора-два года нам удалось добиться признания этой трагедии как геноцида во многих государствах.

Но для успеха нужна политическая воля и подготовка. Сегодня мы не имеем ни того, ни другого.

— Но ведь мы проиграли «газовую войну» России еще при прошлой власти. Тогда, в январе 2009 года, европейцы были уверены, что они мерзнут из-за того, что Украина перекрыла им газ.

— В то время у руководителей страны, занимающихся решением газовой проблемы, были разные политические мотивы, а необходима была единая государственная позиция в газовых отношениях с Российской федерацией. Тогда бы мы гораздо лучше подготовились к информационной атаке. Но, как вы помните, между первыми лицами государства единства не было, и в итоге мы получили газовые соглашения, угрожающие энергобезопасности страны.

— Во время российско-грузинской войны 2008 года Россия обвинила Украину в продаже оружия Грузии. Нам пришлось оправдываться, хотя никакого эмбарго на поставки вооружений в Грузию не было и нет. Можем ли мы действовать на упреждение подобного развития событий?

— МИД тогда отреагировал именно так — мы заявляли об отсутствии эмбарго. Но, опять-таки, у руководства государства, заинтересованных министерств и ведомств отсутствовала единая позиция. Однако я не думаю, что российские обвинения как-то повлияли на международный имидж Украины. Торговля оружием — дело специфическое. Любую поставку оружия можно обернуть либо на пользу, либо во вред той или иной стране. А поскольку против нас ведется спланированная, методичная, многолетняя война, то и такие фальсификаты тщательно готовятся, а позже выбрасываются с одной целью — дискредитировать Украину на международной арене. Бороться с этим можно одним методом: официальной реакцией страны. Оправдываться не нужно. Достаточно заявления, что Украина ни одного взятого на себя международного обязательства не нарушила.

— Тогда МИД действительно отреагировал оперативно, но преимущество в информационном пространстве страны осталось за оппонентами нашего дипломатического ведомства: каждую неделю народный депутат Валерий Коновалюк собирал пресс-конференции и рассказывал, что Украина, продав оружие Грузии, совершила преступление. В изобилии подобного рода «изобличений» голос МИДа просто терялся…

— Согласен. Тогда депутаты от разных фракций тоже должны были, выступая на телевидении, в газетах, Интернете, объяснять ситуацию, исходя из государственных позиций.

— Давайте вспомним российско-украинский конфликт вокруг нашего острова Тузла. Тогда, в конце второй каденции президентства Леонида Кучмы, украинское общество, президент выступили сообща против российской провокации — и выиграли.

— Действительно, Кучма тогда среагировал оперативно. Он прервал свой визит в США, прибыл на место действия, были подключены СМИ, сделаны жесткие заявления по линии МИДа во всех международных организациях, включая ООН. Был поднят серьезный шум, и в итоге ситуация нормализовалась.

— Но ведь люди тоже выступили против этой провокации. Даже не очень патриотичные жители Востока и Юга нашей страны. А ведь их никто не организовывал, не выводил на митинги…

— Как бы там ни было, но русскоязычные граждане Украины — также патриоты украинского государства, поэтому и сработало чувство патриотизма. К сожалению, сегодня мы его теряем, потому что нынешней власти украинский патриотизм не нужен. А тогда мы уже почти распрощались с советским прошлым, и шла работа по европейской и евроатлантической интеграции. Люди возлагали надежды именно на европейский вектор, и такая грубая провокация со стороны России вызвала объективное сопротивление со стороны всех граждан — и украино- и русскоязычных.

— То есть, чтобы выиграть в информационном противостоянии, нужно единство власти и граждан?

— Не только. Не стоит возлагать ответственность за поражения в информационных противостояниях только на людей или власть. Важна также позиция журналистов. МИД может выдать какое угодно заявление, но если пресса не донесет его до общества, оно не будет иметь никакого веса. Еще более весомой является личная позиция журналиста, как он относится к информации, которую ему навязывают извне. Журналист должен ответственно относиться к такого рода информации, тщательно проверять ее. Это будет гарантией объективности и непредубежденности.

— В России лет 15 назад информационное пространство не контролировалось государством: в эфире в основном крутились фильмы, где героями выступали бандиты, патриотизм считался чем-то второсортным и немодным. Сейчас же у них совсем другая картина: телевизор воспитывает в гражданах хоть примитивный и порой агрессивный, но патриотизм. Почему у нас прямо противоположная картина?

— Когда у нас будет украинская власть, тогда появятся и украинские герои. Жаль, что в период 2005-2010 годов так и не произошли серьезные изменения в этом плане. Мы тогда не воспользовались шансом заложить основы украинизации Украины в хорошем смысле этого слова.

Дмитрий Хилюк