Экс-майор рассказал о своих диктофонах и зачем приехал в Украину, пишет “Сегодня”.

Экс-майор Госохраны Николай Мельниченко впервые после возвращения в Украину, задержания и выхода под залог дал эксклюзивное интервью «Сегодня». Произошло это в здании Генпрокуратуры, где его допрашивали следователи, а потом пригласил на беседу первый замгенпрокурора Ренат Кузьмин. В коридоре при этом Николая дожидалась охрана — два бойца «Сокола» в полном спецснаряжении. Мельниченко был в хорошем настроении, и когда подошел Кузьмин, обвинил того в негостеприимстве. Дескать, что это: только прилетел — и сразу на допрос… Потом пояснил, мол, шутка, ведь Хэллоуин…

О СЛЕЖКЕ И МИЛЛИОНАХ КУЧМЫ. Примененные к нему меры безопасности пока Мельниченко устраивают, но его беспокоит слежка. Машины, которые его преследуют, меняются — всего экс-майор насчитал с десяток таких авто. Во вторник адвокат Николай Недилько подал следователю заявление с просьбой установить, кто следит и является ли экс-майор объектом оперативно-розыскного дела. Также подана апелляция на решение Шевченковского суда Киева, возложившего на экс-майора ряд обязанностей (мы ранее писали, что это — проживание в Васильковском районе Киевской области, явка к следователю в обозначенный тем срок, что может мешать охранным мероприятиям и пр. — Авт.). На вопрос, где же все-таки живет экс-майор, может, у невесты Натальи Розинской, он ответил уклончиво: мол, это место, согласованное с охраной. Залог, под который Николай вышел на свободу (76 500 грн) уже внесен, собрать деньги «помогли друзья». По поводу 2 млн долларов, которые якобы когда-то с просьбой молчать по делу Гонгадзе ему передали от Леонида Кучмы, экс-майор сказал: они существуют, он знает, где они находятся с 2004 года, имеет к ним доступ. Если на будущем суде они будут востребованы как вещдок, то Мельниченко их заберет и представит Фемиде.

О ДОПРОСАХ. Мельниченко недоволен отсутствием координации в действиях следователей СБУ и ГПУ. «Вот сегодня я с 10 утра здесь (в ГПУ на Борисоглебской. — Авт.), а на 15 часов – допрос в СБУ. А мне еще надо успеть пройти процедуры в связи с перенесенным инсультом, там курс лечения еще 7 дней», — говорит экс-майор. Напомним, что Мельниченко допрашивается как обвиняемый следователями СБУ по «своим» эпизодам (разглашение гостайны, превышение служебных полномочий, подделка документов), а также сотрудниками ГПУ — как свидетель по делам об убийстве Гонгадзе, по делу Тимошенко (ее возможной причастности к убийству нардепа Евгения Щербаня) и некоторым другим. Это подтвердил для «Сегодня» источник в ГПУ.

О ДИКТОФОНАХ. Мельниченко собирается передать прокуратуре записи, касающиеся убийства Щербаня. «Они есть, там речь идет об оплате убийства», — подтвердил Николай. Мельниченко опроверг слухи о том, что он утаивает записывающие устройства. По его словам, диктофоны, пульт дистанционного управления, оригинальные чипы с записями уже 4 года находятся в ГПУ. А другой пульт (управления телевизором), в который был вмонтирован «жучок», — в ФБР США. С помощью этого «жучка» Николай слушал разговоры президента в режиме он-лайн (и записывал). Диктофонов было несколько, «больше двух». По словам экс-майора, не все, но основные — в распоряжении ГПУ.

Мельниченко рассказал «Сегодня», что двумя диктофонами он записывал в кабинете Кучмы, одним — в обеденном зале на 2-м этаже. Этот был без дистанционного управления. «Я приходил за 40 минут до приема пищи, включал его (на 2—3 часа записи), клал на антресоли встроенного шкафа и уходил. Потом забирал», — говорит Мельниченко. По его словам, чаще всего это было в обед, иногда — в ужин. Трапезничали обычно Леонид Кучма, Владимир Литвин (тогда глава АП), нередко Иван Плющ, порой присоединялись Евгений Марчук и другие. И еще диктофоном без пульта Мельниченко записывал в «вітальному залі», где проходили совещания силовиков. Там диктофон Николай оставлял под фальш-панелью радиатора отопления. Так, по его словам, ему было удобно, ибо сам Мельниченко и проверял помещения на предмет отсутствия записывающих и иных устройств, и больше никто не мог обнаружить приборы. Объяснил Мельниченко и зачем вернулся в Украину. «Хочу, чтобы, наконец, через суд была дана оценка моим действиям (записям разговоров президента. — Авт.). Настаиваю, чтобы судебный процесс был открытым».