Убийцами рождаются или становятся? Что движет человеком, лишающим жизни другого? О психопортрете «караванского стрелка» и убийцы как такового рассказывает психолог-криминолог, заведующий кафедрой прикладной педагогики и работы с персоналом Национальной академии внутренних дел Украины Юрий Ирхин.

Убийство трех охранников в столичном ТРЦ «Караван» всколыхнуло Украину: силовики роют землю в поисках стрелка, СМИ тиражируют слухи и бегают за родственниками подозреваемого в поисках сенсации, рядовые украинцы обсуждают эту тему и побаиваются встречи с убийцей.

Известна фамилия этого человека, биография, но вопрос, «почему это произошло», открыт так же, как и местонахождение стрелка.

Это не хладнокровный киллер, а человек, оказавшийся в тупике

– Психологический портрет именно этого убийцы вообще-то сложный. Говорить о нем не просто – мало информации. Из того, что знаю, констатирую факт: он не хладнокровный убийца, вопреки разным слухам. Анализируя его поведение, скажу: он очень сильно переживал. У него где-то была большая глобальная цель, которая была важнее, чем то, что произошло в «Караване». То есть ему нельзя было задерживаться, нельзя было раскрываться перед милицией. Решение убивать он принял как самую крайнюю меру. Он не хотел никого убивать, — говорит Юрий Ирхин.

Думаю, что это было решение где-то даже на уровне отчаяния – ситуация так сложилась. И это не самозащита, это решение данной конкретной проблемы: оказался в тупике, точнее, его загнали, и он из этого тупика вышел. Пытался договориться – не получилось, пытался убежать – но дверь была закрыта.

Он не является потенциальным преступником. Скорее всего, это человек, который просто-напросто не нашел своего применения в жизни. Наиболее вероятно, что его преступная деятельность – вынуждена.

Юрий Ирхин не считает «стрелка из Каравана» потенциальным преступником

Я бы не применил к нему и термин «профессиональный киллер». Да, он имеет навыки обращения с оружием. Но это не его профессия. Оружие он просто любит, может быть, в лесу стреляет, может, и применял его в уголовном смысле, то есть кого-то уже и убивал. Но вряд ли это профессионал. Это скорее одержимый чем-то человек.

Кстати, оружие он применил не слишком профессионально: израсходовал всю обойму, а попаданий – ровно половина. Скорее всего, он находился в состоянии сильного душевного волнения. Это были, наверное, даже муки совести.

Если же судить по физиогномике, мимике, пантомимике, по тому, как он ходил – он абсолютно вменяемый, психически здоровый человек.

Что он будет делать? В данной ситуации, скорее всего, будет прятаться, потому что это незапланированное убийство. Он будет прятаться сам либо его будут прятать. Потому что произошедшее в «Караване» нарушило какую-то другую цепочку событий, нарушило его планы.

Особенности национальной преступности

– Наша насильственная преступность отличается от преступности, к примеру, в России. В РФ больше насильственных преступлений, совершенных на профессиональной основе – профессиональные ограбления, нападения, бандитизм.

Насильственная преступность в Украине носит скорее бытовой характер. В подавляющем большинстве она провоцируется тотальными пьянками, затмевающими разум.

Убийцами не рождаются

– Преступниками не рождаются, ими становятся. Это факт. В конце 19 – начале 20 века существовала теория Чезаре Ломброзо о том, что преступное поведение передается по наследству, однако эта гипотеза опровергнута еще в середине прошлого века.

Преступное поведение человека не связано с его генетикой. Врожденные качества – повышенная агрессия, импульсивность – могут обернуться склонностью к насилию. Например, при соответствующих условиях человек гиперактивный и подвижный может реализоваться как лидер, как организатор. А если таких условий не будет, ему необходимо куда-то девать эту энергию. Образно говоря, если у него будут чесаться кулаки, и он найдет, где их почесать.

Творческие люди, не нашедшие себя в обществе

– Как правило, на преступный путь становятся люди деятельные. Преступная деятельность делится на два параллельных вектора. Первый: человек занимается этим, получая удовольствие, выводит в ранг хобби, увлечения, доводит до профессионализма. Второй: когда у человека нет других средств к существованию – и он идет воровать, убивать.

Но и тот, и другой путь обуславливаются наличием комплекса способностей, например, творческих. Ведь для того, чтобы организовать преступное мероприятие и реализовать его, нужно иметь высокую степень креативного мышления. Необходимо не только придумать предмет, объект посягательства, но и отработать пути укрывательства, продумать, как с этим всем потом жить.

Отсюда неутешительный вывод: преступниками становятся люди способные, которые при благоприятных сопутствующих условиях могли бы принести пользу обществу. В связи с тем, что в нашем обществе нет благоприятных условий для приложения творческих усилий, определенный процент молодых людей уходят в криминал не из преступной мотивации, а из-за отсутствия сферы приложения бьющей из них энергии.

Киллеры и маньяки

– Киллерство – это профессия. Человек убивает не из-за излишней агрессивности, он просто на этом зарабатывает деньги. Для профессионального киллера жертва – это всего лишь предмет, а не живой человек.

Примерно такие же механизмы работают в медицине в области хирургии. Так, оперирующий хирург ампутирует руку или ногу.

Если же у человека есть внутренняя тяга убивать – тогда он уже не киллер, а маньяк-убийца. Маньяк испытывает экстаз от самого процесса, деньги его не интересуют. В нем просыпается животное, он может этого не осознавать и не контролировать, с этим бороться сложно. Поэтому есть гипотеза, что маньяки – это тоже жертвы своего специфического состояния. То есть это не он совершает убийство, а его подсознание.

Психические заболевания приглушают активность в человеке. К примеру, шизофреникам вообще не свойственно убивать. Психопат тоже не ставит себе цель убить – он может убить спонтанно: начнет махать топором и случайно убить. Олигофрены тоже не склонны к убийствам. Условно говоря, психические заболевания – это не группа риска. Опасаться надо адекватных людей, трезвого меркантильного расчета.

Пограничная зона

– Человеку не свойственно убивать себе подобных. Только при отключении внутренних механизмов, при нарушении психической структуры наступает определенная ломка стереотипов и ценностей.

Выход за зону нормы, вхождение в пограничную зону дает способность убить. По сути, все убийцы находятся в этой пограничной зоне.

Толкнуть в пограничную зону может накопление аффектов, когда человек часто переживает, нервничает, выходит из себя. Например, рухнула система ценностей: верил в добро, справедливость, честность, дружбу, какие-то святые понятия, а сложившиеся обстоятельства вынудили во всем этом разувериться. И вот перед ним уже не просто человек, а виновная в его разочаровании в жизненных ценностях сволочь. И тут срабатывает так называемый синдром миссионерства, при котором психически здоровый человек начинает чувствовать себя мессией, «санитаром леса»…

Могут ли убийцы стать на путь истинный?

– Поменяться может любой человек. Переоценка ценностей происходит при изменении среды пребывания. Макаренко переформатировал отпетых сволочей – они меняли вектор своих установок и превращались в социально значимых, благополучных людей.

Виновато микрообщество убийцы – семья, окружение. Может быть, кто-то когда-то обидел, не уделил должного внимания… В теории все просто – человека надо поместить в новую среду, и он поменяется.

На практике же это происходит крайне редко. Человек, совершивший преступление после отбывания наказания возвращается в свою среду, которая и сделала его преступником. То есть он возвращается назад и продолжает существовать в качестве преступника. В этом проблема ресоциализации в системе исполнения наказаний.

Микросоциум используют различные секты, культы. Они человека согревают вниманием, и происходит, по сути, невозможное. Например, наркоман бросает наркотики. И это получается благодаря тому, что переформатируется сознание в новой среде.

Что чувствует убийца

– Все зависит от мотивации совершения преступления – во имя какой цели совершено убийство. Некоторые гордятся этим, некоторые делают зарубки. Оноприенкосчитал количество своих жертв и знал, для чего он это делает.

Это большая психотравма. Есть случаи, когда человек совершает убийство непреднамеренно, а потом становится на путь уже преднамеренных убийств. Срабатывает какой-то спусковой механизм, рождающий в нем животное. Есть такое понятие, как почувствовать запах крови. Львов и тигров, которые почувствовали запах крови, списывают с дрессировки, потому что у них просыпается животный инстинкт. Такие же процессы просыпаются и в человеке.

А совесть никто не отменял

– Угрызения совести переживают абсолютно все: и профессиональные убийцы, и непреднамеренные, и маньяки. В маниакальном поведении, чтобы заглушить совесть, человек совершает более циничное, еще более страшное преступление.

Кто-то, испытывая угрызения совести после совершения убийства, пойдет в церковь, поставит свечку и успокоится. Кто-то скажет – такова судьба. А кто-то будет и ночами терзаться.

Знакомый батюшка поведал, как однажды к нему на исповедь пришел человек и рассказал, что совершил убийство и сокрыл его. Батюшка, следуя канонам православия, не сдал преступника правосудию, и тот стал регулярно посещать храм, покаялся, и теперь служит пономарем. То есть полностью перестроил себя, переформатировал. Но в обозримом криминологическом пространстве этот случай пока единственный.

Убийцу можно пожалеть

– Как специалисту, психологу, мне маньяков жаль. Это глубоко несчастные люди. По одной простой причине: на маниакальное поведение их толкают какие-то внутренние предпосылки, их патология. Да, они осознанно это совершают. Но это тяга, с которой они не могут бороться. Это сродни алкоголизму.

С точки зрения гуманизма, жалко всех людей, которые совершают ошибки. В конечном итоге, убийца мог бы реализоваться в другой сфере: быть прекрасным отцом, заботливым семьянином, приносить обществу пользу. При других обстоятельствах…

Мнение священнослужителя

Настоятель храма ап. Луки, г. Киева, протоиерей Ярослав Ящук:

– Очень печально, что погибли люди. Я сожалею, сочувствую и печалюсь об убитых. Как они действовали – мы не можем сейчас оценивать и не должны. Самая большая ценность – жизнь и здоровье человека, – утрачены. Уже ничего не исправишь, и мы должны не допустить повторения таких ситуаций.

А человек, который это совершил, судя по всему, не хотел этого, и до сих пор сожалеет. Я глубоко уверен, что каждый, кто причиняет боль, а тем более смерть, мучается совестью. Скорее всего, обстоятельства сложились так, что он вынужден был применить оружие.

Ребят погибших жаль, но их уже не вернешь. Но что ты с собой сделал, какая рана у тебя на сердце! Ты толкнул камень, который их убил, и мне тебя жаль. Как ты будешь с этим жить?

Молиться ли о нем? Обыватель скажет: «Батюшка, за кого вы будете молиться? Он уничтожил людей». Но молитва может быть о вразумлении, явке с повинной…

Будет ли он брать на душу еще такой грех как самоубийство? Не знаю, но мне кажется, что, скорее всего, сработает инстинкт самосохранения.

Попытки суицида порою совершает люди, находящиеся под следствием, когда их постоянно вызывают на допрос.

Церковь осуждает преступление, но не закрывает двери для раскаяния тому, кто совершил грех, в том числе и человеку, совершившему убийство.