На Майдане в Киеве 18 февраля использовали боевые гранаты, говорит координатор работы медпункта в Михайловском соборе хирург Тарас Семущак, пишет gazeta.ua.

— Через руки врачей прошли тысячи раненых. Я сам видел почти тысячу. Это было очень быстро, тяжело, много крови . В 18.00 мы перебрались в Дом профсоюзов. Уже за три часа «Беркут» поджег его. За это время мы приняли 200 пациентов. Когда горел 2-й этаж, охрана начала выдергивать нас вместе с последними больными, которых мы перевязывали. Мы не обращали внимания. Ребята начали кричать: «Выбегайте, потому что сейчас будут гранаты!»

— Каких ранений было больше?

— Чаще всего — в ноги, потому что гранаты чаще всего взрываются на земле. От куртки или фуфайки осколок отразится и не повредит. Многие люди были в одних штанах, без дополнительной защиты. Очень часто ранили открытые части тела — лицо и кисти рук. Это все были раны от старых светошумовых гранат. Очевидно, одновременно с ними «Беркут» использовал еще и гораздо более мощные. Ночью 18 февраля нам принесли мужчины с оторванной рукой, сорванной левой частью груди. Там огромная сила взрыва. Возможно, это были боевые гранаты без металлических оболочек.

Во вторник ночью мы создали в Михайловскрм медпункт — единственный на тот момент. До обеда нон-стоп принимали пациентов с Майдана. Прооперированных в профсоюзах на второй день должны были перевязать. Их были сотни. Весь день разворачивали мобильные пункты на местах — для легких больных или тех, кто быстро терял кровь. Очень много было сообщений о смерти.

— Как вы отреагировали на объявление президента о перемирии в среду вечером?

— Мы знали, чего стоит слово Януковича. Объявил перемирие — значит, будет война. Это уже какая-то привычка. Тогда решили: впереди еще одна бессонная ночь. До 5 утра не ложились. С 7 перевязывал больных. Есть такой тип людей. Утром проснулся, сходил в туалет, почистил зубы и уже в 7 стоит здесь и ждет. Потому что за час должен быть на баррикаде. Некоторые вообще не пришли на перевязку, потому что воевали. На рассвете мы начинали подготовку лекарств для развертывания новых медпунктов. Понимали: если » Беркут» стоит на линии Майдана, то будет жарко.

— Сколько врачей работало в медпункте?

— У нас было 7 операционных столов. За ними постоянно работали меньше 10 хирургов и 6-7 реаниматологов. Больше не нужно было. Постоянно просили ЛОРа и окулиста, чтобы при необходимости зашить веко или посмотреть травму носа, барабанной перепонки. Но большую часть времени обходились без них.

— Что делали во время повторного штурма?

— Мы были немного в шоке. Полчаса уже шли бои, уже стелу освободили и дошли до Октябрьского, а пациентов нету. Один приехал — и тишина. Второго привезли за минут 5. Пуля прошла через руку, перевязали. Думаю, это благодаря прослойке медпунктов возле Майдана, которые мы успели развернуть. Пока их не наполнили, к нам не везли. Мы радовались: еще не катастрофа. А потом раненые пошли непрерывно. Легких охрана несла в церковь. Ждали там машины, которая довезет домой. Тяжелых с Майдана везли в больницу. Мы принимали с ранами средней тяжести. Бывало, люди сами привозили нам тяжело раненых на машине, потому что мы ближе. Раскладывали задние сиденья, клали туда одного-двух.

— Какие были ранения в этот день?

— От гранат — ни одного. Только огнестрельные — позвоночника, ног, головы. Некоторых приносили в агонии. Мы их немного прокапывали и отправляли в больницы. Слава Богу, на наших столах умерло буквально несколько человек. Мы знали, что не спасем их, потому что важные органы прошиты пулями. Я выходил во двор каждые 20 минут. Каждый раз подхожу, а тел все больше. Было ощущение, что это погибают мои дети. Моей старшей дочери 26. Такое не прощают. Пока Янукович, Захарченко, Клюев не будут наказаны Гаагским или человеческим судом, я не считаю революцию законченной.